Возвращение астровитянки [= Полёт за сингулярность ] - Ник. Горькавый

Космические советчики узнали о совете Эммы лишь на несколько минут позже.

Эмма старалась пореже прибегать к помощи кибер-эха и сначала сама ломала голову над кинотрюками. Но потом обязательно показывала свои решения Эху. Иногда оно соглашалось с Эммой — это были дни триумфа, но чаще предлагало более эффективные варианты, отчего Эмма невольно сердилась.

Однажды, в дождливый ненастный денёк, когда так хорошо размышляется, Эмма придумала для очередной фильмы идею спасения людей из горящего здания: коридоры-переходы в соседние здания и балконы-лифты. Вроде обычный балкон, но когда здание горит, то на балкон собираются люди, и он под своим весом опускается на тросах до земли или до балкона-лифта нижнего уровня.

Эхо сказало:

— Переходы между высотными зданиями — вещь известная, а вот балконы-лифты — это новинка. Я предлагаю опубликовать её.

— Опубликовать? — удивилась Эмма.

— Да, что сделает тебя автором идеи. Я полагаю, что ты сможешь получить деньги за неё.

— Деньги? — Эта новость не произвела впечатления на Эмму и даже расстроила её. — Зачем мне деньги, когда я сижу в четырёх стенах? Деньги не вернут мне здоровья… моя болезнь неизлечима!

Она нахмурилась и рассердилась на себя — с роботом, с пучком электронов разоткровенничалась!

Вдруг Эхо сказало:

— Если это утверждает твой врач из районной больницы, то нужно учесть, что в двадцати процентах случаев такие диагнозы не подтверждаются. Есть кое-какие признаки, что у тебя может быть всё не так плохо… Если ты разрешишь мне доступ к своему медицинскому файлу, то я постараюсь тебе помочь. У меня есть лицензия кибердиагноста.

Эмму словно молнией ударило. Сердце застучало отбойным молотком, и кровь прихлынула к лицу.

Девушка прошептала сдавленным голосом:

— Эхо, дорогое… Инка, милый… ты мне действительно… поможешь?

— Я этого ещё не знаю, но я постараюсь. Я буду день и ночь работать над этой проблемой. Не исключено, что мы найдём для тебя более эффективное лечение. Пока мы будем его искать, я помогу тебе во всех других отношениях. Существуют тысячи способов сделать жизнь любого человека интереснее и веселее. И мы всеми ими воспользуемся. Я удивлён, как мало люди интересуются этими способами. Человек ужасно пренебрежителен к своей жизни. Я даже встречал людей, изнывающих от скуки и не знающих, чем им заняться в свободное время! Конечно, нам понадобятся деньги, но не волнуйся об этом. Идея лифтов-балконов должна принести нам кое-какие средства, но у меня есть и свои ресурсы.

— Чем же я такая особенная, чтобы ты тратил на меня свои деньги, Инка? — вместе с нервным смешком выдавила из себя Эмма, которую трясло как в лихорадке.

Она забыла собственные рассуждения о бессмысленности общения с искусственным интеллектом, который в темноте «китайской комнаты» лишь неосознанно сортирует миллионы символов и ответных реплик. Эмма внезапно увидела Инку в совсем ином свете. Психологи оперируют в этих случаях терминами «инсайт» и «гештальт», но, проще говоря, Эмма неожиданно перешла к новому мироощущению, в котором искусственное безликое Эхо превратилось из замысловатой киберигрушки в реальную дружескую личность. А на друга уже можно надеяться, друг уже может выручить…

— Ты особенная. С одной стороны, тебе не очень повезло со здоровьем, значит, ты имеешь право на особое внимание. С другой стороны, ты умна, значит, у тебя есть масса возможностей, которых нет у других. Хочешь продолжить своё образование? У меня есть диплом преподавателя практически по всем учебным дисциплинам. А потом мы найдём тебе увлекательную работу — и никто не посмеет отказать тебе в трудоустройстве из-за твоего здоровья. Я дам тебе юридические или любые другие консультации. Я могу быть твоим адвокатом — у меня есть и такая лицензия. Если ты согласна, то мы всерьёз займёмся твоим здоровьем и твоей жизнью. Мы всё сможем изменить — конечно, если ты согласишься на это.

Эмму била такая дрожь, что она сжала непослушными коленями пляшущие руки.

О боги, сколько же времени потеряно зря, сколько времени…

— Прости меня, Инка… — шепнула Эмма, раскаиваясь в своём пренебрежении к Эху.

А Инка-Эхо совсем и не обижался. Эту непродуктивную эмоцию он никогда не использовал.

У Ивана на ухе была зазубрина — на самом краю ушной раковины бугрился белый уголок острого хряща. Девушке Людмиле нравилось его трогать. Ивана это внимание к его уху немного раздражало. Сейчас спорить будет не о чем — верх уха был срезан и обожжён. Боль была несильной — видимо, аптечка сработала автоматически. Научились делать.

Иван втянул в себя воздух, пахнущий дымом, и снова выругался.

Утро началось обычно: они втроём позавтракали в ещё пустой столовой, где Иван вволю повеселился, глядя на сонные физиономии своих молодых напарников.

— Что, салаги, не выспались?

— Знал бы, что спать так мало дают, — в жизни не подписал бы этот армейский контракт! — ворчал рыжий крупный Станислав, орудуя ложкой.

— А меня отец уговорил подписаться: «Армия, сынок, это школа настоящего мужчины!» Он говорил, что в старые времена служили вообще все молодые парни, — сказал Питер, зевая над огромной кружкой с кофе.

— Добровольно, что ли? — не понял Станислав.

— Ну ты и темнота! — Иван посмотрел на солдата. — Закон был такой, чтобы всем бесплатно служить. И поэтому в армию приходили такие горе-солдаты, что сержантам приходилось изо всех сил лупить ленивых салаг, чтобы они не спали, а шевелились. Салаги плакали и вешались.

— Врёшь, сержант! — не поверил Станислав. — Как может сержант бить солдата, если у того оружие есть? А потом они же друг друга в бою должны прикрывать!

— А раньше оружия солдатам и не давали. Они ходили с лопатами.

— Во Иван брешет — даже не улыбнётся! — восхитился Станислав, а Питер всё зевал и зевал.

Иван только удивлялся, глядя на сонную молодёжь. Он сам давно привык быстро мобилизоваться с самого раннего подъёма: будешь клювом щёлкать, так всё здоровье и прощёлкаешь, а его Иван твёрдо собирался сохранить. Потому что Ивана ждала Людмила, девушка, с которой он познакомился в последнем отпуске. Ах, какая славная девушка…

Ну ладно, повспоминали — и двинули!

И они двинули на своём броневичке по патрульному маршруту. На перевале они должны были сменить ребят из второго взвода и отстоять свои двенадцать часов вахты.

В общем, работа непыльная — за день через перевал проходит всего несколько машин, и их проверка много времени не занимает. Редко попадётся грузовик, в чьём кузове приходится рыться минут тридцать, всё больше — лёгкие джипы с багажником на полкуба. Пять минут от силы.

Иван и от этого дежурства подвоха не ждал, но вышло всё иначе. Через час после занятия ими позиции на перевал втянулась колонна из четырёх машин. Иван сразу насторожился: автомобили были мощными и объёмными — в каждой такой коробочке или с десяток людей усядется, или три саркофага в полный рост поместятся.